Танк приезжал каждый день.
Только-только прекращалась жара и можно было улечься поудобнее на разломанных коробках из-под консервов, он был тут как тут.
Грохот гусениц слышался ещё от двенадцатой школы и всю свою дорогу до разрушенной хлебопекарни он готовился к своему вечернему представлению…

Экипажу это порядком надоело, но их выезд на позицию всегда приносил оживление и возможность поболтать сидя на броне и глядя сверху вниз на пехоту.
Для Василия и Олега войной это заварушка не казалась. Так, очередная стрельба черножопых, делящих мандарины и мимозу.

Их первый танк подорвался в самом начале нижнего гумистинского моста в первые же дни. Командование погнало их вперёд, заверив, что тупые абхазцы побегут при одном только виде "железного коня".
Всё, что от них требовалось - пройти мост, доехать до здания Турбазы и прикрывать пехоту с БМП на пути в Новый Афон. После этого ещё неделя-другая и можно ехать домой, а там пусть аборигены сами занимаются "резьбой по дереву".

Погоды стояли "как в Сочи".
Командование обещало дома или любую квартиру на выбор- "если останетесь служить". С едой и выпивкой проблем тоже не было, да и какие могли быть проблемы, когда в брошенных домах стояли бочки вина и чачи, а по дворам носились озверевшие куры и индюшки.
Правду говорили Василию об этом крае: каждый пятый дом машины не имел. Дома были красивые, с большими верандами и ухоженными дворами. Во дворах у многих стояли плетённые домики с непроизносимым названием, где внутри висели копчёные сыры и мясо.

Гвардейцы смеялись над его нежеланием брать чужое: "Бери, кацо! Это всё наше! Всё, что они украли у нас!"
Было неловко, да и понятие "советского офицера", привитое в Казанском ТВУ, всё ещё напоминало о себе.
А дома осталась семья, живущая в коммуналке с общим туалетом, да и то на птичьих правах. За жильё не платили уже второй месяц, потому что переводы на Украину не шли, а передать деньги было не с кем.
Василий хорошо знал, что земля это грузинская и абхазцы переселились сюда из Турции, а потом, при Горбачёве, начали качать свои права. Грузия, Украина и Россия построили им все санатории, дороги, порты, а они решили с турками объединиться теперь и отнять у таких, как он и его семья, возможность отдохнуть на берегу Чёрного Моря.
Нет, жить здесь он бы не хотел, но вот дачку иметь где-нибудь на берегу в районе Маяка было бы неплохо. Лене с детьми пошло б на пользу провести у моря летние месяцы.
Хорошо Олегу: ни жены, ни детей. Сегодня здесь, через месяц в Африку едет братским народам помогать. Там хоть доллары платят, не то, что здесь - лари с рублями вперемешку. Да и те придётся либо в гривны, либо в марки переводить: рубль дома не в ходу.
-Давай-ка, женись здесь на местной хохлушке, будем к тебе в гости ходить, вино научим делать! Будешь у нас главным танкистом! Генералом станешь! - предлагали Олегу местные ребята-грузины из роты техобеспечения.
Весёлые хлопцы, всегда готовые помочь и по-русски все говорят неплохо.
"Таких бы побольше и можно остаться"- думал Олег, но после того как столкнулся со сванами в ресторане на набережной, где пекли вкусные, дымом пахнущие пироги с сыром, понял - вот те, кто здесь останется.
Бородатые, одетые в чёрное, обвешанные оружием, они заняли почти весь второй этаж ресторана, куда Олега с Василием провёл официант.
Около взвода сванов были уже хорошо поддатые и громко говорили на непонятном гортанном языке. Олег уже мог немного общаться по-грузински (сразу после окончания Хмельницкого ТВУ в 1988 попал служить в Вазиани), но тут он не мог разобрать ни слова. Двое особенно диких в открытую уставились на них, продолжая громко, почти крича, объяснять что-то остальным.
Официант принёс пироги, копчёное мясо, тарелку со всякой зеленью и кувшин красного вина. Зелень они не ели- "козлы что ли?" шутил Василий.
Официант не успел отойти, как двое сванов подскочили к столу: ''Русский свинья жрать хочит?''
-Мы не русские, украинцы, - спокойно сказал Василий, показывая на жёлто-блакитную нашивку.
-Мы танкисты. На танке ездим, абхазцев стреляем. Ардзинба, бух! Бух!- дополнил Василий, неуверенный, что сваны его поняли.
-Хохол? - Переспросил бородатый.
-Хохол. - Подтвердил, морщась, Василий.
-Хохол, русак, абхаз - твой маму ……! Заорал сван, выхватывая из-за пояса наган времён первой мировой. И, продолжая кричать что-то нечленораздельное, он пнул ногой стол, опрокидывая тарелки и кувшин. Вино растеклось по полу.
-Жри, свинья! Пол кушай!
Он попытался пригнуть Василия голову, ухватив его за волосы, но тот смог вывернуться и теперь они стояли друг напротив друга. Олег подскочил тоже и увидел, как все сваны поднялись и взяли оружие на изготовку. У двоих были охотничьи ружья. Остальные держали Калашниковы.
На полу лежало два РПГ, РПК, "Шмель", несколько "Ос", цинки с патронами и ящик куммулативных снарядов с уже привинченными запалами.
"Зачем им весь этот боекомплект в центре города на набережной?" - подумал Олег - "ещё и запалы присоединили, чурки недорезанные!…"

…Сваны продолжали орать теперь все вместе, но стрелять не стреляли.
Оружия у Олега с Василием не было - не разрешали контрактникам ходить по городу с автоматами. Пистолеты свои они уже давно продали: дочке Василия нужно было дефицитное лекарство, а отнимать они ещё не научились. Вот и стояли теперь, на втором этаже ресторана, с видом на набережную, на полу, залитом вином, с разбросанными кусками сыра, мяса и веточками зелени.
"Уходи, бистро, ты" - пожилой сван положил руку на наган кричащему бандиту.
" Мой сын, наш брат, убил абхаз. Твой русский оружия имел. Иди свой танк."
Василий с Олегом начали пятиться к лестнице. Олег чуть не поскользнулся на размазанном по полу хачапуре.
Внизу лестницы их ждал официант со счётом - платить пришлось за весь заказ (за спиной официанта стояли двое местных с автоматами).
Наверху смеялись пьяные сваны.
'' Сюда бы моих десять снарядов…''
Лето, август…

…Коньяк, шампанское, шоколадные конфеты, голландская ветчина в овальных банках… Конфеты сплавились в один шоколадный блин, банки вздулись, коньяк и шампанское почти кипят. Хлеба нет. Воды тоже.
За насыпью тихо-тихо журчит обмелевшая Гумиста, но туда нельзя - там танк.
Прямо у моста - разбитый склад.
Говорят, там были аппаратура, телевизоры, вещи, посуда.
Когда шли бои, какие-то дельцы вывозили всё это в сторону Гудаут. На грузовиках.
Молодцы, не боялись. Всё, что осталось - коньяк, шампанское, шоколадные конфеты, голландская ветчина. Отличная диета!
От устья Гумисты до верхнего моста во второй половине августа оборону держало не более сотни человек. Кто-то приходил на день, два. Потом уходил.
Расписание было только у танка: каждый вечер, когда не жарко, приехать и пострелять по школе, позициям, турбазе.
Десять выстрелов.

Они решили перейти реку по трубе, вдоль моста.
Если встать в три ночи, подогнать снаряжение чтобы не болталось, попрыгать чтобы не звенело, взять воду, то к четырём можно быть на той стороне. Хотя можно быть и на совсем другой стороне к четырём часам.
На троих взяли одну ''Муху'', один РПГ с тремя выстрелами, у каждого по автомату, гранаты.
Один подствольник.
Десять выстрелов к нему.

Сколько он не ездил по этой дороге - никогда не обращал внимания на трубу. Почти метр в диаметре она идёт чуть ниже моста.
Если сидеть в кустах на другой стороне, то можно бросать камни в людей идущих по этой трубе. Причём, когда первый упадёт, следующий камень собьет очередного любопытного: деться то им некуда - до моста не допрыгнешь, а речка внизу - одно название. Камни.
Но если вы перешли, и один из вас пробрался до двухэтажного дома, где на втором этаже размещена пулемётная точка, другой окопается у опоры моста, а третий спрячется на мосту за разбитым колесом предыдущего танка, то к шести вечера вы услышите шум гусениц нашего трудяги. Точно по расписанию…

Олега всё ещё трясло.
-Суки, твари черножопые, мы тут за них воюем, учим этих блядей техникой управлять… Я их самих в следующий раз на позиции накрою, пусть только объявятся!
- Эти не объявятся. Это второй эшелон. Ребята город чистят: дома, магазины, склады. Но пристрелят тебя на спор, если захотят. И ничего им не будет. Уйдут к себе в горы, и ищи их. Да искать-то кому?
Василий чистил прицел. Для себя он давно уже решил больше по городу без местных не ходить. Пошёл из-за Олега и чуть не вляпался. Глупо погибать, когда осталось меньше месяца до окончания контракта. Занять и оформить дом долго не займёт. Котик Кварацхелия обещал помочь. Это ему он отдал два Макарова: свой и Олега и продолжал подкидывать ему патроны.

Котик работал в Черноморце и в обмен на пистолеты достал Василию ящик витаминов Б-12 для больной дочери.
Иногда они встречались теперь и у Котика, в машине всегда находилась бутылка водки или коньяка с закуской.
Он, в общем-то, парень неплохой, да и к славянам относится нормально. Говорит, что вся эта грязь понаехала сюда из Сванетии и Мегрелии, и к грузинам они имеют такое же отношение как русские к китайцам.
"Вот увидишь, Васо, покончим с Ардзинбой и его шайкой, прогоним эту деревенщину назад в горы, поставим абхазов на своё место, пусть растят нам чай, мандарины, табак, кукурузу, и всё будет, как и было. Не забывай кто у власти - Батоно Шеварнадзе. Его даже на западе Седым Лисом зовут. Это наша земля, грузинская. Мы здесь говорим кто и что будет делать!"
Котик связи имел везде и все его знали. Даже Каркарашвили обнимался и целовался с ним при встрече. Котик знал, о чём говорил.

-Время, Олег. Поехали, постреляем. Не забудь, когда вернёмся найти механиков и сказать им проверить батареи и зажигание: что-то стартуем плохо. Залазь, у меня ещё коньяк остался.

Время шло медленно. Вода давно кончилась.
Интересно было смотреть на бегущих на позиции людей: они были на расстоянии 20-30 метров, перебегая Бзыбское Шоссе со стороны хлебопекарни. Большей частью это были группы из 3-4 человек, меняющих посты вдоль реки.
Вот проскочил пулемётный расчёт. Братья славяне с жёлто-голубыми нашивками. Это понятно, УНО-УНСО под командованием Колчинского.
А вот снайпер с СВД, так тот без нашивок, но с майорскими погонами. Охотник что ли?

Вспомнился совковый анекдот:
Пишет сынок хохол мамаше своей: '' Попал служить в дикую страну. Кругом одни горы и абхазы.''
Мать отвечает: '' Не плачь, сынок, два года быстро пройдут. А когда будешь домой ехать - захвати пару шкурок абхазов на воротник.''

Где же танк? Заглох что ли? Уже двенадцать часов ждём.
Панама ''украшена'' кусками проволоки и обсыпана битым бетоном. Ствол прикрыт кусками асфальта.
Лучше всех тому, кто внизу, под мостом.
Как там гранатомётчик? Прямо над ним торчит ствол пулемёта, изредка поплёвывающий короткими очередями.
План прост: танк приползёт, он его долбанёт справа, в стык башни и корпуса ''Мухой'', и это сигнал для залпа РПГ слева. После чего работает подствольник, пару гранат, в два автомата прикрывают отход гранатомётчика. Уходят под мост, с нашей стороны начинают их прикрывать огнём, переходят речку, и они дома, а танк - нет!
Чего только не приходится делать, чтобы испортить танку расписание.

Танк завёлся, тяжело правда, но почти по расписанию. Люди, сидевшие в нём, не понимали, что танку нужно быть на условленном месте вовремя и для этого они должны заряжать его батареи и проводить техобслуживание. Танк спешил, ему надо было стрелять. Неважно куда, но лучше чтобы попадать во что-то, что может разлететься на куски или взорваться чем-то красным и тёплым. Танк был создан для этого и он был неуязвим в своей графитовой броне, наполненный красивыми масляными, блестящими снарядами. Танк спешил, потому что он знал, что он болен, может даже умирает. Он хотел быть вовремя.

Лязг гусениц становился всё сильнее.
Время.
Теперь надо ползти по канаве справа от дороги и подпустить танк на 50-70 метров.
Раздвинуть ''Муху'', взвести её, встать на одно колено и бзззз! Лети, Муха!
За несколько таких пришлось русскому десантнику отдать инструментальную панель от ''шестёрки''.
Хорошо, что теперь в Абхазии нет проблем с запчастями.
А вот и…. Что такое?…

Танк заглох. Олег пнул педаль газа, и со злости треснул кулаком по приборной панели. ''Механики, мать вашу! А если бы сегодня надо было идти на Гудауту?! Тогда что, нашли бы батареи?''
Танк обступили человек двадцать молодых солдат.
Все в белых майках, с полотенцами на шеях. Они приехали покупаться, позагорать. Дать возможность местным и контрактникам закончить эту заварушку.
В конце концов, местные во всём и виноваты: распустили абхазов, дали им возможность создать свой полувоенный полк, открыть абхазские школы.
Иосиф Виссарионович не дурак был, когда позакрывал все эти нацменьшинственные школы в 1938. Понимал, что народ легче уничтожить, подчинить когда он говорит на языке хозяев.
Вот теперь пускай идут сами и лазают по горам за этими полудикими псами, которые и письменности своей никогда не имели.

Танк заглох. Может он сам умер?
Как бы то ни было, теперь надо ползти вперёд ещё метров 100.
Это значит, что надо пересечь дорогу, по которой идут и возвращаются с позиций кекельско-хохляцкие боевики.
Вот повезло. Подъехал грузовик, из которого высыпало человек двадцать молодых солдат в белых маечках с полотенцами.
Прибыли принять солнечные ванны наверное.
Хорошо, что хоть автоматы с собой не взяли: Сабчота Абхазети. Кого здесь бояться?
Переполз.
Подполз.
Раздвинул.
Взвёл.
Увидел гранатомётчика.
Прицелился. Щёлк. Бывает.
Ещё раз. Сука, десантник: подсунул списанную ''Муху''!
А гранатомётчик ждёт выстрел, он же не знает, что ''Муха'' не полетит.
Надо ему помочь.
Встать на колено и крикнуть: ''Стреляй!''

Снаряд прошёл над башней.
Белые маечки упали в пыль.
У танка потекло масло. Батарея была в порядке, просто масло вытекло через изношенную прокладку.

Танк ещё будет жить то 16-го марта 1993 года.